Единственный выживший при нападении младшего сержанта 102‑й российской военной базы на армянскую семью в Гюмри. Жертв чудовищного преступления стало семь. Между тем открываются факты, которые ставят под сомнение, что массовое убийство 18-летний Валерий Пермяков совершил самостоятельно и спонтанно. Многие утверждают: это похоже на хорошо спланированную провокацию, цель которой — вбить клин в российско-армянские отношения. Спецкор «Культуры» побывал на месте трагедии.
Первыми сообщили американцы
Убитых обнаружила родственница семьи Аветисян. Утром 12 января она зашла к ним в дом на улице Мясникяна и онемела от ужаса. Пятеро взрослых членов семьи и двухлетняя девочка лежали мертвыми в своих кроватях, и только самый младший, полугодовалый Сережа, хоть и был весь в крови, подавал слабые признаки жизни. Женщина тут же вызвала полицию. Правоохранители установили, что семья была расстреляна из автомата, а девочка заколота штыком. Им же, видимо, был нанесен и удар малышу. Автомат валялся тут же, на полу. В коридоре были обнаружены армейские ботинки с надписью: «Пермяков».
— Удивительно, что менее чем через час после приезда полиции, когда по городу еще не успели разнестись слухи о злодеянии, американская газета The Washington Post подробно рассказала о происшествии, — говорит «Культуре» армянский политолог Сергей Шакарянц. — Причем раскрыв фамилию и национальность подозреваемого, хотя на тот момент он еще не был задержан.
А вещающее в Армении радио «Свобода» стало раздувать настоящую антироссийскую истерию.
Не прошло и суток, как сбежавшего младшего сержанта Валерия Пермякова задержали российские пограничники на границе с Турцией. В тот же день в Гюмри у российского консульства прошел митинг. Толпа требовала привлечь к ответственности руководство 102‑й российской военной базы, где служил Пермяков. Звучали и призывы убрать базу навсегда. То, как организованно прошла акция, насколько слаженно митингующие нападали на сотрудников полиции, охранявших российскую дипломатическую миссию, говорит о том, что акция была совсем не стихийной.
— Толпа в Гюмри подозрительно быстро вошла в контакт с протестным движением республики, недовольным, что Армения вступила в Евразийский экономический союз, хотя в трагедии нет повода для выдвижения политических лозунгов, — сказал «Культуре» эксперт по проблемам стран Ближнего Востока и Кавказа, политолог Станислав Тарасов. — Тут же появились силы, которые попытались использовать это преступление для нагнетания антироссийских настроений. Такое ощущение, что действовали по заранее намеченному плану.
«Не понимал, зачем это делал»
О том, какие показания дал Пермяков сразу после задержания, «Культуре» рассказала адвокат Тамара Айлоян, которой Адвокатская палата Армении поручила защищать подозреваемого. Однако после участия в допросе утром 13 января она отказалась от защиты по этическим соображениям.
— Внешне он производил впечатление вполне вменяемого и адекватного человека, — вспоминает адвокат. — Выглядел довольно усталым, глаза красные, лицо осунувшееся. Говорил тихо, медленно. На вопросы отвечал неохотно, делал большие паузы. Практически не отпирался. Когда его спросили, за что расстрелял ни в чем не повинную семью, ответил: «так получилось», «случайно». Никого из них ранее он не знал.
По показаниям обвиняемого, в три часа ночи он покинул пост и отправился в город — в форме и с оружием. Хотел только погулять, а утром к шести часам снова заступить на пост.
— Пермяков, как он рассказывал, бесцельно бродил, и вдруг увидел, что в одном из дворов приоткрыты ворота, — рассказывает Айлоян. — Зашел. Зачем — объяснить не может. Подошел к двери дома, постучался. Никто не открыл. Тогда он выбил окно, залез в дом и начал палить из автомата по спящим хозяевам. Когда расстрелял обойму, заметил детей. — Тут голос защитницы дрогнул. — Достал штык и заколол девочку. Потом штыком же нанес удар шестимесячному мальчику. «Но за что?!» — спросил его следователь. Пермяков пожал плечами: «Не могу объяснить». «Ты хоть жалеешь, о том, что натворил?» — спросил следователь. «Да, конечно, жалею», — ответил он.
Расправившись с семьей, солдат (опять-таки, по его словам, не понимая, с какой целью) снял свои армейские ботинки и облачился в обувь хозяев. Затем, оставив в доме автомат и прихватив подходящую одежду хозяев, ушел.
— Где он переодевался, следователю от него добиться не удалось, — говорит Айлоян. — Не смог и объяснить, почему направился в сторону турецкой границы. На большую часть вопросов он отвечал одно и то же: «Не понимал, зачем это делал».
Этот случай напоминает расстрел покупателей супермаркета майором милиции Денисом Евсюковым в Москве. Тогда было девять пострадавших, трое из них погибли. Однако есть и различия. Евсюков был в подпитии, ничего не помнил и пришел в себя только после того, как ему скрутили руки. Но Пермяков помнит очень многое, был, по словам адвоката, трезв и после задержания сразу признался в содеянном, уточнив, правда, что это произошло случайно.
Вероятно, у следствия есть основания не полностью доверять его признаниям. Возможно, некоторые детали он опустил.
— Есть свидетель, таксист, который уверяет, что привозил парня на улицу Мясникяна дважды, — поделился со мной источник из спецслужб Армении, знакомый с некоторыми обстоятельствами дела. — Первый раз в четыре утра, второй — в шесть. Оба раза Пермяков был в гражданской одежде. Никакого автомата таксист у него не видел. Не помнит он у пассажира и сумки, в которую можно было бы спрятать оружие. Сам Пермяков утверждает, что с автоматом не расставался до шести утра. Только после того, как расстрелял семью, бросил его на пол, переобулся, непонятно где переоделся и направился в сторону турецкой границы.
Турецкий след
Вообще-то, солдаты 102‑й российской военной базы в армейской форме в городе не появляются. К слову, база располагается в двух местах. Центральная — в нескольких километрах от Гюмри, она напоминает крепость. Там и находится сейчас под стражей Валерий Пермяков. И еще одно место дислокации — в районе 8-го городка, где он служил. Если российские военнослужащие и появляются в городе, то только в гражданской одежде.
Увидел я и места, через которые бойцы могли бы бегать в самоволку. В части единственное КПП, вокруг — бетонный забор, колючая проволока. Однако мне удалось найти как минимум три лазейки, через которые, как мне показалось, можно было бы выбраться наружу, — с задней стороны ограждения, сбоку, где в заборе, граничащем с жилыми пятиэтажками, зияют внушительные дыры, а на колючей проволоке висят полиэтиленовые пакеты, за которые можно ухватиться, чтобы не поранить руки, и рядом, на углу — там нет колючей проволоки, а на уровне забора, с внешней стороны части, проходят газовые трубы и еще приставлена табуретка, чтобы удобнее было выбираться. Эти места словно предназначены для самоволок.
— Солдат, которые выбираются в город, видно сразу, хоть они и в гражданке, — рассказывает местный житель Жорж Авекян. — Но ведут себя тихо, с ними никогда не было конфликтов.
Чтобы кто-то появился с оружием — такого никто из моих многочисленных собеседников припомнить не мог. Любопытно: некоторые из соседей погибших сообщили мне, что и раньше видели «этого парня» на их улице. Он был в гражданской одежде, и, возможно, приходил к кому-то из знакомых. К кому именно, выяснить пока не удалось.
Еще одна деталь. Дом Аветисянов — не единственный из расположенных за воротами, в которые вошел Пермяков. Более того, он находится в глубине двора и с улицы его не видно.
— Обращает на себя внимание и психологический фактор, — продолжает источник. — Юноша 18 лет, никогда не убивавший ранее, хладнокровно расстреливает пятерых взрослых человек, штыком закалывает двоих детей. Это под силу только профессионалу. Дилетанта вывернуло бы наизнанку после первого же вида крови. А новобранец спокойно переобувается и шарит по шкафам в поисках одежды.
Еще один штрих — на месте преступления российского военнослужащего никто не видел.
— Очень странно, что он оставил в доме армейские ботинки со своей фамилией, — говорит источник. — Может быть, их принес кто-то другой, чтобы указать именно на него. Зачем Пермяков направился в сторону турецкой границы? Если бы он действительно хотел скрыться, то логичнее было отправиться на границу с Грузией — да, она дальше, но почти не охраняется, на военной базе это все знают. Можно предположить, что в Турции его ждали. Или сказали, что будут ждать. Есть версия, что он хотел быть схваченным на территории Турции. В результате инцидент ставил бы под удар и армяно-российские отношения, и вбил бы клин между Россией и Турцией. А ведь Турция намеревается стать стратегическим партнером России по транзиту газа.
И никакой русофобии
Когда в субботу 17 января я прибыл в Гюмри, никаких протестов уже не было. Прошел пешком через весь город, но не встретил ни единого косого взгляда. А народу между тем на улицах было много, базарный день, к тому же погода стояла по-весеннему солнечная. Никаких манифестантов, требующих «гнать русских», я не увидел. Наоборот, местные жители охотно помогали сориентироваться в незнакомом городе, а некоторые даже провожали до нужного мне места, чтобы не заблудился.
Перед администрацией несколько групп мужчин обсуждали трагедию. Я подошел, вступил в беседу. Рассуждали о том, что преступники есть везде, и от национальности это не зависит. О том, что все слишком странно и неправдоподобно, тоже говорили.
Рядом работала бригада грузинских телевизионщиков.
— Как вы считаете, нужно ли после этого инцидента ставить вопрос о выводе российской базы с вашей территории? — спрашивал корреспондент по-русски.
— Да, наверное, такой вопрос нужно ставить, — неуверенно отвечали некоторые.
Но многие отрицательно крутили головами.
— Ни в коем случае! — говорили они. — Эта база защищает нас от турок, которые сто лет назад учинили геноцид армян. И весь мир этот факт признал, кроме самих турок. Большинство жителей Гюмри сходятся на том, что эта трагедия, даже если выяснится, что преступление совершил именно Пермяков, сам и без чьего-либо наущения, — не повод, чтобы отворачиваться от России. А если окажется, что он жертва чьей-то тонкой провокации — тем более.
Месть за союз
В Ереване я встретился с бывшим руководителем внешней разведки КГБ Армении, а ныне председателем Комитета ветеранов войны и Вооруженных сил республики Петросом Петросяном. Его мнение о кровавом инциденте однозначно: хорошо спланированная провокация, цель которой — настроить Армению против России.
— Заметьте, что преступление произошло сразу после того, как наша республика вступила в ЕАЭС, — говорит Петросян. — Кстати, расстрел журналистов во Франции — это звено той же цепи. Обратили внимание: это произошло сразу после того, как французский президент заявил о возможности снятия санкций в отношении России? Здесь то же самое. Посмотрите, — разведчик подвел меня к карте, — вот Армения. С одной стороны Турция — член НАТО, с другой — Грузия, тоже практически член этого блока. Наша республика — последний российский блокпост на Кавказе. НАТО расширяет границы и делает попытки вбить клин между Арменией и Россией. То, что случилось в Гюмри, — один из этих клиньев.
Опытный разведчик не исключает, что российского военнослужащего зомбировали.
— И раньше в распоряжении спецслужб были методы зомбирования для совершения массовых убийств, а сегодня возможностей еще больше, — говорит он.
Это может быть гипноз — как при непосредственном контакте, так и действующий на расстоянии. Также существует масса технических средств для подавления личности: уколы специальными препаратами, обработка ультразвуком и т. д.
Обращает на себя внимание и тот факт, что отец Валерия Павел Пермяков в городе Балей Забайкальского края, откуда призывался подозреваемый в убийстве, является пастором местного отделения Российской церкви христиан веры евангельской «Вера, надежда, любовь». Эта организация — одна из ветвей пятидесятничества, протестантского вероучения, возникшего в США. Там же до сих пор находится мозговой, духовный и финансовый центр движения.
— Те, кто подготовил эту провокацию, хорошо знают, как овладеть эмоциями армян и заранее рассчитали реакцию, — говорит Петросян. — Не случайно для убийства детей применили штык. В Закавказье клинки имеют сакральное значение.
Также, по словам собеседника, отнюдь не случайными были требования по выдаче подозреваемого толпе или о переводе его в армянскую тюрьму. Ясно же, чем это может закончиться. Видно, кто-то очень хочет, чтобы Пермяков не дожил до суда, а значит — чтобы истина не раскрылась.
— Но с этим, думаю, следствие разберется, — надеется Петросян. — И психиатры дадут заключение, что случилось с рассудком военнослужащего. А сейчас хочу сказать одно: никогда ни у кого не получится рассорить армянский народ с российским.
